|
Реферат по гражданскому праву, Реферат на тему Институт недействительных сделок, понятие оспоримые сделки
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
1. Общая характеристика недействительных сделок
2. Деление недействительных сделок на оспоримые и ничтожные
3. Сущность, виды и признаки оспоримых сделок
Введение
Актуальность темы. За последние годы в России существенно возросло количество судебных дел связанных с недействительностью сделок. Как считают большинство ученых , во многом это связанно с переходом страны к рыночным отношениям. В результате этого перехода гражданские правоотношения претерпели существенные изменения. При этом проблема недействительных сделок приобрела новые аспекты, стал изменяться, считающийся классическим, подход к таким сделкам как к правонарушению.
Необходимо отметить, что сегодня еще не преодолено несоответствие законодательного регулирования вопросов недействительных сделок и сложившейся практики гражданских правоотношений. Законодатель пока не смог в полной мере оторваться от подходов, которые сложились в условиях иных общественных отношений. Новые рыночные отношения также далеки от идеала. Участники гражданских правоотношений (как правило, недобросовестные) склонны к злоупотреблению институтом недействительности сделок в целях скорейшего и необоснованного обогащения.
Суды в этой ситуации попали в достаточно сложное положение. С одной стороны, они не могли одновременно и полностью отказаться от складывавшего десятилетиями понимания проблемы недействительных сделок в новых условиях. С другой стороны, не стремились глубоко вникать в суть вопроса и подчас были склонны разрешать дела, ориентируясь на формальную сторону закона. Этим часто пользовались недобросовестные предприниматели, что в конечном итоги отрицательно отражалось на гражданских правоотношениях в целом. Однако следует признать, что в судебной практике наметились позитивные перемены. Судебные решения становятся все более сбалансированными, более точно отражающими интересы дальнейшего развития рыночных отношений. Суды все чаще и успешнее противостоят попыткам злоупотребить правом, использовать судебные процедуры для достижения недостойных целей. В этой части судебная практика, тщательно изученная законодателем, может помочь дальнейшему совершенствованию нормативной базы.
В последнее время, сущностью законодательного регулирования было подчеркивания цели государства о поощрении предпринимателей и создание у них дополнительной уверенности в том, что результаты их деятельности не будут слишком части и легко пересматриваться, а товары и деньги - конфисковываться. Эти изменения были направлены на повышение стабильности гражданского оборота. Соответствующие разделы Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) были серьезно расширены и уточнены. Основания для признания сделок недействительными были указаны более предметно и четко. Предполагалось, что в результате круг этих оснований сузится. Если раньше многие сделки считались недействительными даже без решения суда (поражения предусматривалось самими нормами права), то теперь они могли быть признаны таковыми только по судебному решению и по иску достаточного ограниченного круга лиц. Сократилось число ничтожных и увеличилось число оспоримых сделок. Сократились и случаи применения конфискационных последствий.
Нужно признать, что многие современные махинации опираются именно на институт недействительных сделок. Сначала совершается сделка и на ее основе возникают новые гражданские правоотношения. После этого, сделка признается недействительной, но это далеко не всегда влечет недействительность этих новых правоотношений. В результате обеспечивается передел собственности, недружественные поглощения, невозврат задолженности, отказ от исполнения обязательств и т.д. Например, необходимо получить в банке кредит. А банк дает такой кредит исключительно под залог недвижимости. Тогда такая недвижимость дополнительно вносится в уставной капитал соответствующей организации. Внешне все выглядит нормально: банк дает кредит под залог. А затем сами учредители обращаются в суд и указывают, что они нарушили одно, очень важное правило при внесении недвижимости в уставной капитал - забыли оценить эту недвижимость с помощью независимого оценщика. Это специфическое нарушение, из-за которого суд почти наверняка признает сделку недействительной. В результате недвижимость уходит из этой фирмы, а значит, не может быть и объектом залога. Если при этом кредит использован не по назначению, то, когда приходит время расплаты, обращать взыскание уже не на что. В такой ситуации достаточно трудно поставить вопрос и об уголовной ответственности.
Нередко участники гражданских правоотношений заключают между собой сделки такого характера, что в результате уменьшаются их обязательства перед бюджетом в части уплаты налогов. Основания для признания сделок недействительными самые разнообразные и подчас необыкновенные. В частности, можно рассмотреть сделки которые наносят ущерб основам правопорядка. Они являются ничтожными, а все полученное по такой сделки виновной стороной обращается в доход государства. Но к этим сделкам гражданский кодекс приравнивает и те, которые наносят ущерб не только основам правопорядка, но и нравственности. При этом в ГК РФ не раскрывается, что понимается под нравственностью и ее основами. А конфиска-ционные последствия при этом все же наступают. К сожалению отечественное законодательство оставляет слишком много места для произвола. Причем на практике это первую очередь не сделки по продаже порнографической литературы, как может показаться на первый взгляд. Под эту категорию со ссылками, правда, на правопорядок подпадают в первую очередь сделки, направленные на уклонение от уплаты налогов. Признает недействительной сделка, если одна из ее сторон сможет доказать, что искренне заблуждалась при ее заключении. Недействительными также должны признаваться сделки, когда представитель одной из сторон во вред своему доверителю вступает в сговор с другой стороной. Нередки случаи обмана, угроз, даже насилия. Но особенное место занимают кабальные сделки. В этом случае одна сторона использует крайне тяжелое или даже безвыходное положение другой стороны.
Необходимо отметить, что при рассмотрение дел о недействительности сделок суды вынуждены одновременно преследовать несколько целей, которые нередко в принципе являются несовместимыми. Суд должен поддерживать стабильность гражданского оборота, а также обеспечить справедливое правосудие в отношение наименее защищенных лиц. Более того, суд при рассмотрении таких дел нередко вынужден брать на себя противоестественную функцию и оценивать эквивалентность товарного обмена, подменяя своим решением рыночные механизмы соотношения спроса и предложения. Судебная практика по таким делам интересна тем, что позволяет делать обобщенные выводы не только о состоянии судебной системы и складывающейся практике, но и в целом о развитии рыночных отношений и о перспективах их правового регулирования. К сожалению, недостатки юридической теории по данным вопросам самым непосредственным образом отражаются на состоянии действующего гражданского законодательства о недействительных сделках, а также - на правоприменительной практике. В отсутствие четких теоретических установок суды разных инстанций по-разному квалифицируют одни и те же сделки как ничтожные или как оспоримые, что влечет за собой применение разных правил об установлении недействительности этих сделок, в том числе - различных сроков исковой давности.
Очевидно, что в сложившихся условиях юридические категории ничтожных и оспоримых сделок нуждаются в глубоком теоретическом осмыслении. Каждая из них заслуживает самого серьезного внимания на уровне отдельных исследований, специально посвященных ничтожным и оспоримым сделкам.
Объектом настоящего исследования являются общественные отношение, возникающие в процессе признания оспоримой сделки недействительной судом.
Предмет исследования: определяющие факторы, на основе которых суд принимает решение о признание оспоримой сделки недействительной.
Целью настоящего исследования являлось выявление определяющих ориентиров в процессе доказывания недействительности оспоримой сделки судами, исследование юридической природы оспоримых сделок, определение их отличий от ничтожных сделок и ответ на вопрос о том, насколько оправданно их выделение на уровне закона в самостоятельную юридическую категорию наряду с ничтожными сделками в настоящее время.
Юридическая природа оспоримых сделок может быть выяснена через раскрытие их сущностных отличительных признаков, анализ которых в сравнении с признаками ничтожных сделок должен быть дан в историческом развитии.
Правильность полученных в ходе исследования выводов должна быть проверена на конкретных составах оспоримых сделок, предусмотренных действующим законодательством Российской Федерации.
Для решения поставленных задач автором использовались как общенаучные, так и специальные методы, применяемые в юридических дисциплинах: историко-правовой и формально-юридический, метод сравнительного правоведения и системного анализа юридических явлений.
Уровень научной разработанности темы. Различным аспектам ничтожных и оспоримых сделок посвящены многочисленные работы российских и зарубежных цивилистов. Вопросам понятия и классификации сделок уделено немало внимания такими учеными-цивилистами, как Агарков М. М.,. Алексеев С.С., Гамбаров Ю.С., Генкин Д.М., Гримм Д.Д., Дювернуа Н.Л., Иоффе О.С., Кофман В.И., Красавчиков О.А., Мейер Д.И.,Новицкий И.Б., Покровский И.А., Рясенцев В.А.,Толстой В.С., Шахматов В.П., Шершеневич Г.Ф. Многие проблемы недействительных сделок проанализированы современными цивилистами - Витрянским В.В., Гутниковым О.В., Егоровым Ю.П., Крашенинниковым Е.А., Матвеевым И.В., Скловским К.И.,Тузовым Д.О., Шестаковым Н.Д., Тагранян А.В., Однако все эти исследования затрагивали лишь отдельные стороны настоящего исследования.
Научная новизна исследования. Впервые было проведено комплексное исследование процесса признания оспоримой сделки недействительной в настоящее время. Выявлены основные признаки оспоримых сделок с учетом исследований осущественных ранее, а также судебной практике.
Исходя из этого, в первой главе работы рассматриваются общетеоретические положения, определяющие основные особенности оспоримых сделок как вида недействительных сделок. При этом раскрываются следующие вопросы:
- общая характеристика недействительных сделок;
- исторические предпосылки деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые;
- основные признаки оспоримых сделок;
- понятие и виды оспоримых сделок.
Во второй, третьей главах в целях проверки теоретических выводов, полученных ранее, уделяется внимание основным видам оспоримых сделок в отечественном законодательстве и судебной практике. В-частности, рассматриваются такие разновидности оспоримых сделок, как:
- сделки с пороками воли участников сделки;
- сделки, совершенные за пределами правомочий или правоспособности;
- сделки, совершенные без согласия третьих лиц.
- Правовое значение реституции. Ее отличие от виндикации.
В заключении вносятся конкретные предложения автора по совершенствованию действующего законодательства Российской Федерации в области правового регулирования оспоримых сделок.
В результате проведенного исследования на защиту выносятся следующие основные положения:
1. Деление недействительных сделок на ничтожные и оспоримые
проводится в зависимости от специфики основания недействительности: при совершении ничтожных сделок таким основанием является нарушение воли общества, а при совершении оспоримых сделок - нарушение юридически значимой для сделки воли определенного лица.
Данная специфика оснований недействительности оспоримых и ничтожных сделок предопределяет «относительность» оспоримых сделок (их по общему правилу могут оспаривать только те лица, воля которых нарушена) и «абсолютность» ничтожных сделок (их могут оспаривать любые лица, так как государство не может мириться с существованием таких сделок и приветствует их опровержение со стороны неопределенного круга лиц). В этом смысле оспоримые сделки правильнее было бы называть «относительно-недействительными», а ничтожные - «абсолютно-недействительными».
2. Основными юридическими признаками оспоримых сделок являются:
а) в основании недействительности оспоримых сделок лежит то или иное несоответствие волеизъявления (сделки) юридически значимой воле определенного лица;
б) оспаривать действительность оспоримой сделки по общему правилу могут только те лица, юридически значимая воля которых нарушена при совершении сделки, поэтому право оспаривания носит строго личный характер: судить о том, имело ли место нарушение воли, может лишь сам субъект, воля которого предполагается нарушенной. Исключения из этого правила могут быть
установлены законом, когда к оспариванию допускаются лица, чьи права и охраняемые законом интересы нарушены в результате совершения оспоримой сделки;
в) подтверждение или одобрение оспоримой сделки лицом, имеющим право оспаривать сделку, исключает возможность ее последующего оспаривания со стороны этого лица;
г) истечение установленного законом срока на оспаривание должно исключать возможность последующего оспаривания такой сделки. Этот срок поэтому должен носить пресекательный характер по отношению к праву на оспаривание сделки, а не быть сроком исковой давности, как это предусмотрено действующим законодательством. Это срок должен быть сокращен по сравнению со сроком оспаривания ничтожных сделок;
д) недействительность оспоримой сделки имеет материальный состав: помимо оснований, указанных в законе, для признания ее недействительности необходимо установить, что совершение сделки повлекло реальное нарушение охраняемых законом прав и интересов. Поэтому суд может оставить такую сделку в силе, если, несмотря на наличие оснований недействительности, никаких нарушений прав и интересов не будет выявлено.
3. В отдельных случаях оспаривать оспоримую сделку могут также прокурор или иные государственные органы, действующие в защиту чужих интересов. Однако это правомерно лишь в том .случае, когда субъект защищаемого интереса и субъект, которому законом предоставлено право оспаривания, совпадают в одном лице.
Поэтому при рассмотрении вопроса о возможности прокурора и иных органов предъявлять иски о недействительности оспоримых сделок следует руководствоваться следующим:
- допускает ли такую возможность процессуальное законодательство (ст.
52, ст. 53 АПК РФ; ст. 45, ст. 46 ГПК РФ);
- совпадает ли субъект предъявления иска, указанный в законе, с субъектом защищаемого права и интереса. Возможность предъявления иска прокурором или иными лицами допускается лишь в случаях, когда такое совпадение имеет место.
4.По кругу лиц, имеющих право предъявлять требования о применении по-следствий недействительности, никакой разницы между ничтожными и оспоримыми сделками быть не должно: такое требование может заявить любое заинтересованное лицо, имеющее материальный интерес от реституции, т.е. по общему правилу - сторона недействительной (ничтожной или оспоримой) сделки.
5.Основным закрепленным в законе формальным основанием деления сделок на ничтожные и оспоримые продолжает оставаться порядок признания соответствующей сделки недействительной: оспоримая сделка недействительна в силу признания ее таковой судом; ничтожная сделка недействительна независимо от такого признания (п. 1 ст. 166 ГК РФ). При этом, сделка, как действие граждан и юридических лиц направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, по идеи законодателя, должна пониматься в двух значениях: сделка - юридический факт и сделка-предоставление. И именно сделка-предоставление мот быть недействительным.
Следует признать сомнительной точку зрения, о возвращении к традиции ранее действующего законодательства, которое на уровне закона не проводило деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые по признаку необходимости судебного признания недействительности. Считают, что такое деление должно производиться в зависимости от того, чья воля, прежде всего, нарушена при совершении соответствующей сделки: если в первую очередь нарушена воля государства, то доказывать недействительность сделки может неопределенный круг лиц. Если в первую очередь нарушена воля определенного лица, то доказывать недействительность сделки по общему правилу может только это лицо. Верно то, что между ничтожными и оспоримыми сделками есть много общего. Однако в случае их объединения, у судов, при решении конкретных споров, может возникнуть серьезная путаница, предсказать которую очень сложно. Кроме того, стирается различие между общественными интересами (ничтожная сделка) и индивидуальными (оспоримая сделка), что в конечном счете, может привести к увеличению числа ничтожных сделок.
6.признание сделки недействительной не тождественно судебному акту о возврате предоставленного по такой сделке имущества, поскольку не является решением о присуждении и не имеет исполнительной силы. Возврат имущества (реституция) осуществляется путем самостоятельного притязания (хотя, возможно, в одном процессе с требованием о признании сделки недействительной), материально-правовую природу, которого и предстоит установить.
7. До оспаривания оспоримых (как и до оспаривания ничтожных) сделок следует исходить из презумпции действительности любой сделки, которую полезно закрепить на законодательном уровне. Опровержение этой презумпции в отношении оспоримых сделок означает опровержение презумпции соответствия волеизъявления юридически значимой воле определенного лица. Опровержение этой презумпции в отношении ничтожных сделок означает опровержение презумпции соответствия волеизъявления зако1гу.
В этом аспекте вопросы о том, является ли оспоримая сделка действитель-ной с самого начала, происходит ли решением суда «преобразование» правоотношения из действительного в недействительное, лишаются какого-либо практического значения. Вся теория недействительности сводится к теории права оспаривания, или опровержения презумпции действительности любой сделки по определенным основаниям. В зависимости от оснований, по которым происходит это опровержение (оспаривание), можно говорить о ничтожных или об оспоримых сделках.
8. Исходя из сущностных признаков оспоримых сделок следует проводить и их классификацию. При совершении оспоримой сделки может быть нарушена юридически значимая воля стороны сделки, или может быть нарушена юридически значимая воля третьего лица, не являющегося стороной сделки. Среди сделок, в которых нарушена юридически значимая воля стороны сделки, можно выделить сделки, совершенные с выходом за пределы полномочий или правоспособности. Соответственно, все составы (основания) недействительности оспоримых сделок могут быть сгруппированы в следующем порядке:
1) сделки с пороками воли;
2) сделки, совершенные за пределами полномочий или правоспособности;
3) сделки, совершенные без согласия третьих лиц.
9. Сделки, совершенные без согласия третьих лиц, лишь в редких случаях прямо признаются законом оспоримыми. В большинстве случаев совершение сделки без требуемого законом согласия третьего лица влечет ничтожность сделки. Однако это противоречит природе такого рода сделок и не способствует стабильности гражданского оборота. Поэтому в ГК РФ следует закрепить общие нормы, касающиеся совершения этих сделок и признания их недействительными. По общему правилу такие сделки должны признаваться оспоримыми, и лишь в некоторых, прямо указанных в законе случаях, эти сделки могут признаваться ничтожными. Указанные нормы должны также содержать общие правила об особенностях совершения и признания недействи-тельными соответствующих сделок, в частности - о форме и сроках выражения согласия на совершение сделки.
Глава 1. Исторические предпосылки возникновения института недействительных сделок
1.1 Общая характеристика недействительных сделок
Термин «недействительная сделка» содержался еще в проекте Гражданского уложения, внесенным в Государственную Думу в 1913. Позже он нашел место в Гражданских кодексах РСФСР 1922г. и 1964г. Однако, качество теоретического исследования в те периоды оставляет желать лучшего. Гражданский кодекс Российской Федерации (статья 153) также закрепил данную норму, но многие вопросы остались не решенными. Расширенное толкование статей 9глави ГК РФ, осложняет судам вынесение обоснованных решений. И прежде всего, до сих пор, в науке гражданского права остается нерешенным вопрос о том, является ли недействительная сделка, собственно сделкой?
Основанием возникновения разнообразного понимания недействительных сделок, явилось то обстоятельство, что сделками признавались юридические действия, которые создавали для субъекта желаемые правовые последствия. Однако сделками признавались не только такие действия, но и действия, осуществляя которые стороны не достигали правового результата. Возникала сложная ситуация: сделками признавались и действительные, и недействительные сделки. Все это свидетельствовало о том, что единственным конститутивным признаком сделки являлась юридическая направленность на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей. Однако, если действия субъекта рассматриваются как сделка, независимо от последствий (от того обстоятельства, признается сделка дей-ствительной или недействительной), то как отмечает Мындря Д.И.: «Возникает вопрос, какого рода действиями может быть обусловлена недействительность сделок: только противоправными или вообще неправомерными, либо и правомерными, и что в таком случае является необходимым и достаточным основанием недействительности сделок» . Это и послужило основанием для многообразия научных точек зрения по данной проблеме.
Существуют разные позиции, объясняющие правовую природу недействительных сделок, но все они соответствуют трем главным подходам: Недействительная сделка по своей сущности все же является сделкой; Недействительная сделка это правонарушение; и связанный с ним подход, в соответствии с которым недействительность сделки равна нулю (аннулируется).
Остановимся в первую очередь на позиции авторов, причисляющих недей-ствительные сделки к правонарушениям.
Некоторые ученные для обоснования того факта, что недействитель-ные сделки не должны рассматриваться как сделки, признавали конститутивным признаком сделки ее правомерность. Если в каждом конкретном случае этот признак отсутствовал, то сделка признавалась недействительной, а все недействительные сделки, естественно, считались неправомерными действиями. Основываясь на том обстоятельстве, что сделки являются правомерными действиями, применение конструкции «недействительная сделка» в юридической литературе вызывало недовольство отдельных авторов. Основная проблема, по мнению этих авторов, заключалась в том, что здесь можно усмотреть некоторое внутреннее противоречие, поскольку само определение сделки, как правомерного юридического действия, исключает способность такого действия одновременно быть неправомерным. Именно признак непра-вомерности явился той правовой основой, основополагающим положением, которое и послужило основанием для разработки противоправного характера недействительной сделки в юридической литературе. Свои выводы, сторонники данной позиции обосновывали следующем образом. Если недействительные сделки - неправомерные действия, то неправомерный характер действия можно сопоставить с противоправностью. И в результате такой аналогии делают умозаключение - в отдельных случаях недействительность и противоправность совпадают. В результате таких логических, но в тоже время ошибочных рассуждений появилась категория «противоправная сделка», которая по всем своим признакам якобы представляет собой правонарушение. В частности Перетерский И.С. считает, что «...сделка есть действие, дозволенное законом. Действия хотя бы и вызывающие последствия, но не пользующиеся охраной закона (например, неисполнение обязательства или причинения вреда), не являются сделками. Равным образом, если действия имеют вид сделки, но направлены против закона или в обход закона, то они не являются сделкой. Поэтому сделками являются лишь действия, имеющие целью установить правоотношение, дозволенное законом» .
Некоторые авторы в качестве аргумента, доказывающего отнесение недействительных сделок к правонарушениям, приводят тот факт, что действия лежащие в основе недействительной сделки, не дозволены законом и поэтому не приводят к тем юридическим последствиям, на которые сделка была направлена .
Интересным, представляется решение проблемы, Агарковым М.М. Он отмечает, что «Термин сделка должен быть сохранен лишь для обозначения действий, создающих тот правовой эффект, на который они направлены ». Основываясь на том обстоятельстве, что ГК сделками признает действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданского правоотношения, он подразделяет ничтожные сделки на определенные группы. Первые он считает правонарушениями (например, сделки, совершенные с целью, противной закону или в обход закона, а также сделки, направленные к явному ущербу для государства (ст.30 ГК РФ). Вторые ничтожные сделки, которые он называет ничтожные волеизъявления, не являются юридическими фактами вообще (сделки с пороком формы, сделки недееспособного или невменяемого, мнимые и притворные сделки). Такие сделки являются, по мнению М.М. Агаркова, юридически безразличными .«Они не являются неправомерными, так как не нарушают ни повелений, ни запретов закона. Но они не принадлежат и к числу правомерных юридических действий, так как их совершение не вызывает ни установления, ни изменения, ни прекращения правоотношений» . Что касается оспоримых сделок, то, по всей видимости, по мнению Агаркова М.М., такие сделки являются правомерными. Так, подчеркивая, что для сделки достаточно, чтобы волеизъявление объективно было направлено на установление, изменение или прекращение правоотношения, он отмечает, что не требуется, чтобы действующее лицо осознавало, что оно совершает изъявление воли. «Оспоримость сделок означает, что она не ничтожна, а действительна, но действительна под легальным резолютивным и потестативным условием...» . Таким образом, по мнению автора необходимо заменить понятие «сделка» на понятие «волеизъявление», что снимет проблему соотношения: «не-действительность» и «сделка». На наш взгляд предложенная «рокировка» Агарковым М.М.(замена термина «сделка» на термин «волеизъявление»), помимо довольно спорной научной обоснованности , не имеет практической целесообразности. Проблемa не может быть решена только с помощью терминологии, ее нужно решать по существу.
Следует обратить внимание на логическое обоснование Белова В.А.: «Если для сделки принципиален только момент направленности на достижение юридического эффекта, но не имеет значения реальное его достижение, то тогда в число сделок должны входить и ничтожные сделки. Но ничтожные сделки относятся законодательством к числу неправомерных действий, в то время как сделка действие правомерное. Неправомерные же действия не могут быть разновидностью правомерных» .
Из современных исследователей данной позиции придерживается также Матвеев И.В. : «Недействительная сделка - это неправомерное действие, совершенное в виде сделки, в которой законом и (или) судом установлено нарушение хотя бы одного из условий действительности последней, не способных породить те гражданско-правовые последствия, наступления которых желали его субъекты».
В связи рассматриваемой позицией, необходимо проанализировать понятие «конвалидации» сделок. Пункт 1 ст. 171 ГК РФ устанавливает, что сделка, совершенная недееспособным вследствие психического расстройства, является ничтожной. Если недействительность такой сделки связывается с неправомерностью действия, то чем же можно объяснить то обстоятельство, что п. 2 этой же статьи устанавливает, что в интересах гражданина, признанного недееспособным вследствие психического расстройства, совершенная им сделка может быть по требованию его опекуна признана судом действительной, если она совершена к выгоде этого гражданина. Получается, что суд своим решением ничтожную сделку превращает в правомерное действие. Очевидно, недействительность данной сделки не является следствием неправомерности действия. Такое «превращение» недействительных сделок в действительные в праве и принято называть конвалидацией или исцелением. Сторонники того факта, что все недействительные сделки являются неправомерными действиями конвалидацию сделок, считают отрицательным явлением. Они полагают, что суд применяя конвалидацию сделок, устанавливает лазейки, легальную воз-можность обойти закон с помощью судебного решения. В частности, Ф.С. Хейфец подчеркивает: «Законодатель уже не первый раз проявляет непоследовательность и вместо закона, признающего сделку ничтожной и недействительной с момента ее заключения, дает возможность признавать ничтожную сделку действительной. Вряд ли это способствует стабильности гражданского оборота» . При этом, как указывается в юридической литературе, аргументация автора о недопустимости конвалидации ничтожных сделок неприемлема, а с точки зрения юридической логики неправильна. Если рассматривать проблему по существу, то совершенно очевидно, что стабильность гражданского оборота требует, чтобы сделки вообще не признавались недействительными (за исклюсением случаев, когда недействительность сделки является необходимостью для защиты социально более значимых интересов лица или общества в целом), а при недействительности стремиться к тому, чтобы права и охраняемые законом интересы отдельных лиц не только не пострадали, но и осуществлялись, если такое осуществление не нарушает императивные требования закона, права, а также законные интересы других лиц. На наш взгляд следует согласиться с позицией авторов, объясняющих вполне правомерный характер конвалидации: «Мы должны всегда понимать, что там, где есть «принцип», там есть и исключение и не одна логика обязательна для юриста. <...> Жизнь с ее запросами расширяет... брешь «исключений», и мы были бы не правы, если бы настаивали на абсолютной (т.е. без всяких оговорок) силе указанного принципа права» .
Другая позиция авторов заключается в том, что ничтожность сделки равна нулю, правовые же последствия являются такими же как и всякого неправомерного действия. То есть термин «недействительный» означает ничто иное, как «несуществующий», «неподлинный», «ненастоящий» . Однако данная позиция пре представляется нам неверной. Недействительная сделка не может являться нулю, так как она порождает указанные в законе правовые последствия. Такого же мнения придерживается и Гамбаров Ю.С.
И наконец, в юридической науке имеет место точка зрения в соответствии с которой сделка рассматривается как юридический факт, и когда говорят о недействительности сделки, то подразумевается сделка-правоотношение, а не сделка факт. Сделка как юридический факт, даже при признании недействительной, существует. Следовательно, ее нельзя признать правонарушением.
Те авторы, которые относят недействительную сделку к собственно сделкам, а не к другим категориям юридических фактов, в частности, правонарушениям, мотивируют свою позицию тем, что во-первых, недействительная сделка представляет собой действие, выражающее волю субъектов права: в силу статьи 153 ГК сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей; во-вторых, волеизъявление в ней, как и во всякой сделке, направлено на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей; в третьих последствия, предусмотренные в законе на случай недействительности сделки, являются не последствиями самой сделки (как в случае деликта), а тем, что закон признает, а суд (арбитраж) объявляет ее недействительной. Такую точку зрения на исследуемый вопрос высказывает, например, Рабинович Н.В., которая считает, что правомерность - признак лишь действительной сделки, но не сделки вообще .
Сторонники этого подхода, рассматривают сделку и недействитель-ную сделку как целое и часть, т.е. считают недействительную сделку собственно сделкой. Так, первая группа авторов полагает, что сделка должна включать и недействительную сделку, так как независимо от того, были ли применены к ничтожной сделке последствия недействительности, либо оспоримая сделка была признана недействительной, фактический состав действия, направленного на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (пусть даже неправомерных), имеет место.
Исследуя вопрос о соотношении ничтожной сделки и ничтожной воли, Генкин Д.М. определяет эти два понятия родовым признаком. Решая проблему содержания понятия сделки (в ее входит только ли фактический состав или же сами правовые последствия)на основе логических выводов: «Сделка является одним из видов юридических фактов, вызывающих к жизни гражданские правоотношения, т.е. субъективные права и обязанности. Те или другие юридические последствия вызываются различными видами юридических фактов, но сами в. содержание этих фактов не входят. С этой точки зрения нет ничего нелогичного в выражении: ничтожная сделка» . «Для сделки как юридического факта, в отличие от деликта, характерно наличие действия (воли), направленного на установление, изменение или прекращение гражданского правоотношения, тогда как при деликте лицо его совершающее, вовсе не желает наступления тех или иных правовых последствий. То об-стоятельство, что из факта заключения сделки могут вытекать не те юридические последствия, к достижению которых стремились стороны или не положительные, а отрицательные последствия, не превращает сделку в деликт» . Основываясь на изложенном, автор приходит к выводу, что правомерность или неправомерность не являются необходимыми элементами сделки как юридического факта, а определяют лишь те или другие последствия сделки. Как мы видим, по мнению Генкина Д.М., субъективный признак - направленность воли на достижение правового эффекта - объединяет родовым понятием «сделка» как действительные, так и недействительные сделки, отграничивая их от деликта. А с точки зрения юридических фактов не-правомерность действия имеет значение лишь для определения юридических по-следствий сделки. Но очевидно, что предложенная идея неверна, хотя бы потому, что закон ничтожной признает не волю, а действие. Кроме того, воля определенного лица не может быть ничтожной: она либо есть, либо ее нет.
Новицкого И.Б., признавая тот факт, что признак правомерности явля-ется необходимым признаком сделки, он в тоже время подчеркивал, что недействительность сделки еще не является выражением неправомерности таких юридических действий. «Если взять такие примеры, как продажа земли и т. п., то нельзя усмотреть признак правомерности действия, характеризующей сделку, и потому действительно здесь только внешний облик сделки, а по существу -недозволенное действие. Но если обратиться к недействительным сделкам, предусматриваемым статьями 29 или 32 ГК РФ, то здесь сами действия, совершаемые сторонами, не являются неправомерными. Однако, в силу того, что стороны не исполнили требования закона о порядке оформления сделки (ст. 29 ГК), или ввиду того, что одна из сторон выразила волю несвободно (ст. 32 ГК), сделка оказывается недействительной, но все же она является сделкой» . Отсюда можно сделать вывод, что часть недействительных сделок он относил именно к категории сделок, другую же - к категории правонарушений. Изложенное свидетельствует о том, что, по мнению Новицкого И.Б., признак правомерности, в определенных случаях, может служить основанием для разграничения действительных сделок от недействительных, но в тоже время, если сделка признана недействительной, то это вовсе не означает, что в виде недействительной сделки совершено неправомерное действие. Таким образам, признак правомерности способен, по его мнению, отграничить сделку от недействительной сделки-деликта, но не от всех недействительных сделок.
Констатируя тот факт, что в юридической литературе преобладает мнение, согласно которому почти все недействительные сделки обладают качеством неправомерности, Шахматов В.П.отмечает, что «если подобное мнение не может вызывать сомнений в отношении сделок, совершенных с целью, заведомо противной интересам социалистического общества, то оно не является очевидным, например, для сделок, совершенных под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение» .
Итак, очевидно, что законодатель правомерно отмечает, что недействительную сделку нельзя причислять к правонарушениям. Ведь факт возникновения отрицательных последствий не превращает сделку в деликт. Но это вовсе и не означает, что если действие не является деликтом, то оно непременно должно рассматриваться как сделка. Метод обратного утверждения не всегда может служить основанием для правильных рассуждений. Как справедливо отмечает Шахматов В.П., «Не правовые последствия определяют юридические последствия, а, напротив, юридический факт определяет правовые последствия» .
Но каким причинам, недействительная сделка зафиксирована наряду с вполне действительными сделками, возникает вопрос: что их связывает?
Существует точка зрения, в соответствии с которой недействительные сделки являются сделками именно потому, что им присуща юридическая направленность. Некоторые авторы приводят аналогию недействительности сделки с денежным знаком, вышедшим из употребления. Так Шахматов В.П. отмечает: «Как мы называем деньгами денежные знаки, вышедшие из обращения и тем самым потерявшие свою действительность, так и называем сделками недействительные сделки. Недействительная сделка как юридический факт, остается договором купли-продажи, имущественного найма и т.д., но без принадлежавшего ей правового эффекта» . Однако в данном случае аналогия выглядит совершенно неубедительной. Очевидно, что денежные знаки считаются деньгами именно потому, что они когда-то были таковыми, служили средством платежа. Что касается недействительных сделок, то они либо вообще не устанавливают гражданские правоотношения (неис-полненная недействительная сделка), либо с их осуществлением закон связывает возникновение охранительных правоотношений. И здесь неверно ссылаться на то, что оспоримая сделка, все-таки, когда-то тоже служила основанием регулирования регулятивных гражданских прав и обязанностей. Но данном случае, при недействительности такая сделка считается недействительной с обратной силой. При признании такой сделки недействительной преобразовательное решение суда не прекращает возникшее из оспоримой сделки правоотношение, а правоотношение считается вообще ненаступившим.
На основе вышеизложенного, можно сделать вывод: юридическая направленность сделки не всегда является связующим звеном между сделкой и недействительной сделкой.
Наконец, остановимся на одной из наиболее обоснованной позиции авторов, относящих недействительные сделки к сделкам. Дювернуа Н.Л. отмечал: «Если мы называем сделкой и такое волеизъявление, которое не производит юридического эффекта, свойственного понятию сделки известного типа, то этот термин, но сопровождаемый необходимо известной его квалифи-кацией, несомненно, перестает угрожать опасностью путаницы понятий...сделка-акт разошлась со сделкой- эффектом, и если мы обозначим признаком недействительности сделку-эффект, то в этом словоупотреблении не будет ничего страшного, никакой опасности смешения. Сделка- акт остается куплей, наймом, но без принадлежавшего ей эффекта, на который волеизъявление было рассчитано, и в тоже время,... эвентуально с эффектом, тоже юридическим, но не тем, который имели в виду стороны» . В качестве примера недействительности сделки-факта и сделки-правоотношения будут п.1 ст. 166 ГК РФ («сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом»-имеется в виду сделка-правоотношение) и п. 1 ст. 167 ГК РФ («недействительная сделка не влечет юридических последствий и недействительна с момента ее совершения» - сделка как юридический факт). Из современных авторов такого мнения придерживается Гутников О.В.: «Когда говорят о «недействительности сделки», должна иметься в виду недействительность сделки-правоотношения, т.е. недействительность тех прав и обязанностей, которые должны были наступить из сделки, но в силу определенных оснований не наступили. Таким образом, речь идет не об отри-цании сделки юридического факта..., а об отрицании сделки-правоотношения» . Отсюда следует, что недействительность связывается не с отсутствием юридического факта, а с тем, что юридический факт не порождает тех последствий, на которые была направлена воля сторон, а влечет некоторые отрицательные последствия, на которые воля сторон не была направлена.
Изложенное свидетельствуют о том, что те авторы, которые придерживаются такой позиции, употребляют термин «сделка» в двух значениях: как юридический факт и как правоотношения. Сделка как юридический факт, направленный на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей, всегда существует. Если к изложенному добавить, что закон характеризует сделку как действие, направленное на установление, изменение и прекращение гражданских прав, то это будет означать, что лишь через категорию «действия», безотносительно к его правомерности или неправомерности, а также категорию «направленности», безотносительно к реальной достижимости обусловленного направленностью действия правового результата, и исчерпывается данное в ст. 153 ГК законодателем определение сделки. Из данных рассуждений следует вывод: что законодатель, определяя место недействительной сделки в разделе «сделки», имеет ввиду недействительную сделку- юридический факт. Именно юридический факт должен рассматриваться как сделка.
Однако с развитием общественных отношений, юридическая наука быстро расширяется и углубляется, и казалось бы, свежие выводы ученных, но они подвергаются критике. Наиболее обоснованное и глубокое теоретическое исследование природы недействительных сделок провел Тигранян А.Р. В первую очередь он проанализировал вышеизложенную концепцию (сделка- юридический факт и сделка-правоотношение)и пришел к выводу: что сторонники данной позиции связывают сделку правоотношение с юридическими последствиями- совершают серьезную ошибку. «Все дело в том, что юридические последствия не охватывают только сделку-правоотношение. Те авторы, которые считают, что при признании сделки недействительной имеет место только сделка-правоотношение, имеют в виду именно существующую между сторонами обязательственную связь.
Если заключен, например, договор купли-продажи (но еще не передано имущество), то с момента заключения возникает сделка-правоотношение, а за-ключенное соглашение представляет собой сделку-факт. Но стоит обязанному лицу исполнить обязательство, передать вещь, как существующее правоотноше-ние прекращается. П. 1 ст. 408 ГК РФ устанавливает, что надлежащее исполнение прекращает обязательство. А прекращенное правоотношение признать недействительным не представляется возможным. Недействительным можно признать только то обязательство, которое существует в момент такого признания» . И далее «Отсюда можно прийти к логическому выводу, что нельзя ставить знак равенства между понятиями «недействительность правоотношения» и «юридические последствия сделки». Под юридическим последствием сделки понимается не только возникшее после заключения сделки правоотношение, но и субъективное право собственности приобретателя. Несо-мненно, исполнение сделки-правоотношения приводит к возникновению права собственности приобретателя (например, купля-продажа), между ними есть юридическая связь, но с возникновением результата (права собственности) перестает существовать и правоотношение. Кроме того, О.В. Гутников говорит о недействительности прав и обязанностей, которые должны были наступить из сделки. Так как речь идет о сделке-правоотношении, то, по всей видимости, автор имел в виду обязательство. Права и обязанности могут существовать только в обязательственном правоотношении, а с его прекращением приобретатель имеет только право собственности, а обязанность должника прекращается. Тогда вообще необъяснимо, почему автор юридическим последствием сделки считает сделку-правоотношение» . Между тем, следует обратить внимание на то, что автор, считает, что «Правовая сущность недей-ствительных сделок лежит в иной плоскости. Рассмотрение в отдельности недействительности сделки-обещания и сделки-предоставления и, соответственно, их правовых последствий даст нам возможность по-новому взглянуть на многие вопросы ничтожных и оспоримых сделок» . Причем сделка-обещание и сделка-предоставление являются волевыми, правомерными действиями субъектов гражданских правоотношений, вызывающими возникновение определенных правовых последствий. Волевой момент в этих действиях проявляется в том, что субъекты правоотношений сами определяют как вопрос заключения, так и исполнения юридических сделок. Отметим, что под сделкой - обещанием понимается осуществление таких юридических действий, содержание которых лишено предоставления. Такие сделки, как правило, создают между ее субъектами обязательственные правоотношения. Под предоставлением подразумевается как юридические действия по испол-нению обязательств, с осуществлением которых закон связывает прекращение обязательственного правоотношения (исполнительное предоставление), так и действие, осуществляемые для заключения сделок Предоставительная сделка может быть как действительной, так и недействительной. Таковыми являются, например, передача вещи в собственность или пользование, сдача выполненных работ заказчику, выдача доставленного груза грузополучателю и т.д.
Итак, мы рассмотрели две наиболее обстоятельные позиции авторов, анализирующие правовую сущность недействительных сделок. Причем последняя концепция, с точки зрения анализа и синтеза выглядит весьма убедительно. Однако, углубляясь в правовую природу недействительных сделок, авторы, не оказывают должного внимания всеобщим потребностям. Главная цель юриспруденции (социологии, экономики и т.п.) так или иначе, это оздоровление нации. Потребности которой, помимо всего другого, требуют устойчивого состояния. Стабильность должна проявляться во всех сферах общественной жизни. И законодательство (в том числе и гражданское) должно поддерживать эту стабильность, то есть соответствовать общественным потребностям. Каждая норма должна быть необходима и четко (ясно) изложена. А задача науки (теории гражданского права) заключается в формировании методик для единообразного понимания и применения норм права. Применение конструкции «сделка- обещание» не соответствует этому. Само понятие «обещание» не обладает строгой определенностью . Следовательно, вполне возможно различное понимание «сделки-обещания». На наш взгляд, недействительная сделка должна рассматриваться как сделка, постольку - поскольку она является юридическим фактом- он недействительным быть не может. Другое дело, что к правовые последствия недействительной сделки не может вызывать «сделка- правоотношение». Их может вызывать «сделка-предоставление». Следовательно можно сделать вывод: сделка, как действие граждан и юридических лиц направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, по идеи законодателя, должна пониматься в двух значениях: сделка- юридический факт и сделка-предоставление. И именно сделка-предоставление мот быть недействительным.
1.2 Первоначальное деление недействительных сделок на ни-чтожные и оспоримые
Для того чтобы лучше понять природу недействительных сделок, необходимо обратиться к историческому аспекту, к Римскому праву. Еще в Римском праве деление недействительных сделок не ничтожные и оспоримые не существовало, так как, по сути, и не было и общего учения о недействительных сделках. Строгий формализм квиритского права признавал юридическую силу абсолютно за всеми сделками, при совершении которых сторонами был соблюден необходимый минимум внешних обрядных процедур. Если обрядные процедуры соблюдены не были, то договор признавался как несуществующий, соответственно не мог порождать никаких юридических последствий. А если обряд был соблюден, то отменить последствия существующего договора по цивильному праву было невозможно. Никакие пороки при этом в расчет не принимались .
Однако такое положение вещей не отвечало требованиям справедливости, когда возникала необходимость отменить последствия договора в интересах отдельных категорий лиц, нуждающихся в особой защите. Речь шла о лицах, не достигших 25 летнего возраста, незамужних женщинах, стариках и т.п. Кроме того следовало обращать внимание на случаи, когда то или иное лицо, при заключении договора, не могло свободно выразить свою волю(ошибка, обман, угроза).Так как , по квиритскому праву , отменить состоявшийся договор было невозможно, государственный чиновник(претор) в подобных случаях, имел право пользоваться преторским правом справедливости и применял особое экстраординарное средство защиты воз-вращение в первоначальное положения.
Суть реституции заключалась в том, что по просьбе (иску) лица, чье право нарушено заключенным договором, претор восстанавливал это лицо в первоначальное положение , отменяя все неблагоприятные последствия возвращал имущество, освобождал от обязанности и т. д.)При этом сам договор сохранял полную силу и рассматривался как действительный. Отменялись лишь последствия, причинившие ущерб лицу, просящему о реституции. Следует обратить внимание на высказанное Виншейдом Б. мнение, «возвращение в первоначальное положение заключается в том, что у юридического факта отнимается то юридическое действие, которое он уже произвел» . Претор при применении реституции исходил из фикции , согласно которой заключенный договор признавался в отношении данных последствий как бы незаключенным . Таким образом, реституция изначально являлась специальным средством защиты , допускаемым только в отношении действительный договоров , когда применение обычных средств защиты (виндикации ,кондикции), использо-вавшихся при несуществующем (недействующем)договоре ,было невозможным.
Реституция характеризовалась следующими основными особенностями:
1.Она могла применяться только в случае обращения заинтересованной стороны к государственному должностному лицу-претору;
2.Для обращения с просьбой о реституции недостаточно было со-слаться на какие-либо пороки, но требовалось доказать наличие ущерба, причиненного заключенным договором;
3.Реституция применялась претором в силу его административной власти по собственному усмотрению, если, по мнению претора основания для реституции были справедливыми .
Из указанных выше положений применявшихся в римском праве, впоследствии и развилось учение о делении недействительных сделок на оспоримые и ничтожные.
Из идеи несуществующих договоров возникла идея ничтожных сделок, т.е. с самого начала мертворожденных и не порождающих никаких правовых последствий. Однако, если в Древнем Риме ничтожными именовались сделки, которые не получали никакого внешнего существования(т.к. не был соблюден необходимый минимум обрядных процедур), то в более позднее время к ничтожным сделкам стали относить и те сделки , которые внешне существовали, однако обладали такими серьезными недостатками, с которыми действующий правопорядок не мог мириться и отказывал им в юридической силе, приравнивая к несуществующим.
Исходя из Древнеримского понятия ничтожности договора, было немыслимо применить к нему такое средство защиты, как реституция. Справедливо считалось, никаких последствий (ни юридических, ни фактических) несуществующий договор породить не может, поэтому и отменят было нечего. Никакого специального акта о признании мертворожденного договора несуществующим или об отмене его последствий не требовалось. Исполнять такой договор, было бы ошибкой, а если все же кто-то исполнил его, то он имел право требовать возвращение исполненного по иску о неосновательном обогащении. Однако после того как обрядная сторона отошла на второй план и к несуществующим стали приравниваться заключенные договоры, нарушающее закон, совершенные недееспособными лицами и т.п. видимость таких «несуществующих» договоров была столь явная, что во многих случаях требовалось судебное решение для того, чтобы отменить фактические последствия таких договоров и авторитетом судейской власти подтвердить, что данный договор действительно обладает серьезным пороком и не должен был изначально появляться в общественных отношениях. Как отмечал Мейер Д.И. «ничтожество порождает эти сделки только при соприкосновении их с общественной властью, а независимо от того они существуют точно так же, как и законные сделки, и встречаются нередко в действительности .
Поэтому иски о реституции, первоначально применявшиеся только в отношении существующих договоров, стали применяться и в отношении «несуществующих» договоров, однако, как уже отмечалось, видимость существования которых была столь сильной, что они фактически порождали те же юридические последствия, что и существующие договоры. Таким образом, в историческом плане произошло соединение несоединимых в Древнеримском праве институтов: несуществующих (ничтожных) договоров и отмены последствий существующих(действующих) договоров(реституции).Появление существующих ничтожных сделок, которые должны лишаться юридических последствий, а также существование возможности отменять (оспаривать) юридические последствия у действительных договоров привели к развитию общего учения о недействительных сделках, то есть сделках существующих , но лишаемых правом или судом юридических последствий. Применять понятие недействительности к сделкам несуществующим изначально не было необходимости, поскольку нельзя говорить о действительности или недействительности того, чего нет. Можно говорить лишь о существовании или не существовании явления. Понятие же действительности, относящееся к правовому эффекту, могло появиться только в отношении существующих явлений, производящих соответствующий эффект. Однако в силу того, что за основу в понятии недействительности бралось отсутствии юридических последствий ,для удобства сюда же относили и несуществующие сделки, то есть вообще не появившиеся на свет, или появившиеся в незначительной степе-ни(несостоявшиеся сделки).
Возможность претора отменять юридические последствия у действующих по цивильному праву договоров преобразовалась в идею сделок, изначально нормальными, страдающих серьезным органическим пороком, который может в конечном счете привести к отмене последствий сделки. Такая отмена возможно только путем издания нового специального акта об отмене последствий действующего договора. Вследствие чего возникла идея оспаривания , т.е. судебной или административной отмены последствий действующего договора по просьбе заинтересованного лица.
Классическая реституция применялась только по требованию строго определенных заинтересованных лиц, чьи интересы были нарушены заключенным договором. Ввиду этого оспаривание (опровержение) сделки также допускалось только по заявлению определенных лиц.
Таким образом, идея оспоримости возникла как необходимость отменять с помощью института публичной власти (магистра или суда) последствия действующего договора в отношении определенного лица, и по его заявлению. В отличии от этого , при ничтожности такой специальной отмены не требовалось, так как ничтожный акт не существовал по определению. Поэтому считалось, что ничтожность должна всеми приниматься во внимание независимо от обращения к публичной власти. При обнаружении ничтожности должностное лицо или суд должны были устранить все последствия по собственной инициативе.
Наряду с оспоримости, появился также термин «обратимость» сделки, предполагающий, что путем оспаривания отменяются не отдельные последствия действующего договора, а целиком отменяется действие договора: «договор» из живой сделки обращается в «неживую». Дождев Д.В. по этому поводу отмечает, что если при обратимости эффект сделки отменяется, то при оспоримости эффект «блокируется», сама же сделка останется в силе .
Однако гибель сделки (обратимой или оспоримой) может и не наступить, если оспаривание не производится, и тогда сделка считается «выздоровевшей».
Таким образом, ничтожные сделки, развившись из несуществующих договоров римского права, считались не порождающими никаких юридических последствий с момента их возникновения, и являлись изначально недействительными. Из идеи реституции возникла идея оспоримых сделок как идея «договора провизорно (предварительно) действительного, но который может стать недействительным по решению претора» .Именно действительность оспоримых сделок (которая иногда также характеризуется как неопределенная действительность, относительная действительность) многими рассматривается как одно из отличий оспоримых сделок от ничтожных. Так Виндшейд Б. в связи с этим отмечает: «недействительность может быть двоякой : либо ничтожность акта,так как недействительный акт не имеет никакой силы , либо оспариваемость акта, о есть, сам по себе он не имеет силу, но она может быть оспорена ».
Таким образом, оспоримые сделки как вид недействительных характеризовались следующими основными признаками:
-они являются действительными сами по себе до того момента, когда произошло оспаривание и они лишились юридических последствий и только после этого становятся недействительными;
-право оспаривание принадлежит только строго определенным лицам, заинтересованным;
-оспаривание могло производиться только судом либо административным органом.
отменить последствия оспариваемой сделки может только судебное реше-ние;
в результате оспаривания действительная сделка лишается своих правовых последствий в отношении заинтересованных лиц. В отношении же остальных лиц сделка продолжает оставаться в силе.
Позже, мы будем возвращаться к Римскому праву, так как наглядно прослеживается фундаментальность регулятора общественных отношений того времени.
1.3 Правовая и сущность оспоримых сделок
Для того чтобы раскрыть правовую сущность оспоримых сделок, необходимо рассмотреть вопрос делении недействительных сделок на ничтожные и оспоримые, имеющий место в настоящее время.
Деление недействительных сделок на оспоримые и ничтожные появилось сравнительно недавно. Ранее законодательство не предусматривало такое деление. Отдельные правовые идеи имели место в доктрине того времени. Для разграничения недействительных сделок на оспоримые и ничтожные прежде всего необходимо обосновать целесообразность такого деления, отве-чает ли такое разграничение общественным потребностям на данном этапе развития и т.п. В настоящее время отличие ничтожной от оспоримой сделки заключается в том, что ничтожная сделка является недействительной независимо то признания ее таковой судом, оспоримая же сделка недействительна только в силу признания ее таковой судом. Как считают многие исследователи, данная классификация основана на формальных, но не на сущностных критериях, так как, оспоримые и ничтожные сделки это два метода признания сделок недействительными. Представляется необходимым выяснить, насколько правомерна данная классификация в современных условиях.
Но в первую очередь обратимся к истории. Шершеневич Г.Ф., подразделяя недействительные сделки на ничтожные и опровержимы (оспоримые), отмечал, что главное различие между ними заключается в том, какие интересы имеются в виду законодателем: интерес частного лица или же интерес всего общества .
Данный подход имеет логическое обоснование, которое заключается в том, что требование о признании оспоримой сделки недействительной имеют право только лица, прямо указанные в законе (частный интерес), а требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом, в то числе и по инициативе суда (общественный интерес). Однако на практике, очень часто публичный интерес переплетается с частным, о чем не редко в своей работе упоминает автор. Например, в случае совершения сделки в результате злонамеренного соглашения представителя одной стороны с представителен другой стороной нужно говорить о заинтересованности всех участников гражданского оборота. Тем не менее, такая сделка может быть признана недействительной по иску самого потерпевшего, что связано не только с публичным, но и с личным интересом.
Следует обратить внимание на идею, в соответствии с которой разграничение недействительных сделок на оспоримые и ничтожные обосновывается критерием устранимых и неустранимых недостатков . К устранимым недостаткам, которые предполагают оспоримость сделки, относят порок воли, связанный со свободой ее формирования и наличие согласие упол-номоченных лиц. Но такое разграничение видеться не вполне научным, так как при недействительности сделки все ее характеристики рассматриваются на момент ее совершения, а порок воли как токовой устранен быть не может. Таким образом, недостаток сделки как таковой неустраним, возможно лишь, что указанные в законе лица не воспользуются правом оспаривания сделки на основании сделки на основании существования данного порока.
В советской юридической литературе, высказывалось мнение, в соответствии с которым, правом на оспаривание сделки обладают не только потерпевший и заинтересованные лица, но и органы прокуратуры, которые могут вступать в дело на любой стадии гражданского процесса. В этом Д.М. Генкин , С.И.Вильнянский и другие усматривали сходство между оспоримыми и ничтожными сделками. Однако, если в период социализма, эта идея была уместна, то в современных условиях, такое толкование является недопустимым, так как нарушает принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела (п1, ст1ГК РФ).
Очень часто исследователи, объясняя расхожесть ничтожной и оспоримой сделки, ссылаются на то, что для распознавания недостатков оспоримой сделки необходимо предоставление и оценка доказательств . Но и эта точка зрения не отвечает общественным потребностям, которые требуют всестороннего исследования каждого конкретного спора, ведь предоставление и оценка доказательств необходимы, могут быть потребованы и для применения последствий недействительности ничтожной сделки. Но гражданские правоотношения необычайно обширны, значит бесспорно то, что недействительность как оспоримой, так и ничтожной сделок очень часто, могут быт неочевидными (например, в случае мнимой или притворной сделки). Следовательно, данное основание не может рассматриваться в качестве суще-ственных условий оспоримой сделки.
В юридической литературе имеет место точка зрения, в соответствии с которой оспоримые и ничтожные сделки отождествяются. Некоторые цивилисты не видят значительного различия между оспоримыми и ничтожными сделками, обосновывая это единым конечным результатом - недействительность сделок. Однако представляется, что гражданские правоотношения нельзя свести только к конечному результату. Действительно, результатом в обоих случаях является недействительность. Но в случае признание оспоримой сделки недействительной, этот результат наступает с обратной силой и при наличии объективных и субъективных предпосылок (обращение в суд заинтересованного лица, признание судом оспоримой сделки недействительной), которые могут и не наступить (например, родители могут одобрить сделку совершенную не полностью дееспособным ребенком без их согласия и отказаться от спаривания ее в суде). В случае же ничтожности, имеют место объективные причины, сделка недействительна сама по себе. Таким образом, для оспоримой сделки недействительность, как результат, не является абсолютно необходимым в качестве конечного результата сделки. И это, как указывают многие авторы (Гут-ников О.В. и другие), в полной мере соответствует требованиям устойчивости гражданских правоотношений.
Следует обратить вниманию на точку зрения авторов, в соответствии с которой основным сущностным критерием разграничения недействительных сделок, является более мягкая или более жесткая санкция за совершения такого неправомерного действия, как недействительная сделка. Однако, данная позиции носит общий характер и не решает конкретных проблем.
Видимо наиболее обосновывающей точкой зрения, является высказанная Рабинович Н.Р. позиция о критериях разграничения ничтожных и оспоримых сделках. В частности, она писала: «Выделение оспоримых сделок объясняется тем, что признание их недействительными, в силу особых, присущих им свойств, не может иметь место без соответствующего заявления потерпевшей стороны (или заинтересованного лица). Эти свойства она видела в том, что «помимо потерпевшего, третьих лиц или доверителя нельзя вообще установить наличие тех предпосылок, без которых сделка не может быть объявлена недействительной» . Другими словами, право на опаривание сделок имеют, как правило, только потерпевший или управомоченное им лицо. С одной стороны, Рабинович Н.В. при разграничении руководствовалась формальным признаком: зависимость установления недействительности сделки от заявления строго определенных лиц. Однако, как указывает Павлова Н.Ю .,в основе этого формального признака лежит другой, - вполне материальный, который и явля-ется причиной разграничения всех недействительных сделок на оспоримые и ничтожные. Воля, как известно, это способность ставить перед собой цели и выбирать наиболее адекватные средства ее достижения. И именно, нарушение нормального формирования и проявления воли определенного лица и является главной причиной разделение недействительных сделок. Первоначальная идея этого признака, возникла опять-таки еще в римском праве. Где основанием недействительности всех составов оспоримых сделок, являлись те или иные нарушения воли определенного лица.
В Древнем Риме реституция, являлась подобием оспоримых сделок. К претору, как уже указывалось, имели право обращаться лица, чья внутренняя воля была нарушенной. Однако имелись исключения. К претору можно было также обратиться за этим (реституция) средством защиты лицам, имеющих в силу физических или юридических причин, тот или иной недостаток воли: несовершеннолетние, незамужние женщины, старики и так далее. Также реституция применялась в случаях несвободного выражения своей воли (угрозы, обман). Позднее к этим составам добавились другие, но все они обладали одним и тем же свойством: при совершении сделки была так или иначе нарушена воля определенного лица. Сначала речь шла о нарушении юридически значимой воли лица, являющегося стороной в сделке и имеющего материально- правовой интерес. Никто другой, кроме этого лица, не мог судить о нарушениях его внутренней воли, и именно по этому, никто другой не мог возбудить спор. Таким образом, ограниченность (относительность) круга лиц, имеющих право оспаривать сделку, была вызвана не произволом законодателя, а обще-ственными потребностями и характером состава недействительных сделок. Так как состав был связан с нарушением воли, соответственно и круг субъектов оспаривания ограничивался лицами, чья воля была нарушенной. Отсюда же вытекал и второй сущностный признак оспоримых сделок - зависимость этой недействительности от воли лица, имеющего право оспаривать сделку.
Итак, на наш взгляд наиболее существенными признаками оспоримых сде-лок являются:
1.Нарушение воли определенного лица
2.Нарушение прав и законных интересов гражданина
3.Право на оспаривание имеет только то лицо, воля которого нарушена, за исключением случаев, предусмотренных законом.
Учитывая вышеизложенное, в современных условия наиболее оптимальным, представляется определение оспормых сделок предложенное В.А. Рясенцевым, который определил оспоримые сделки как относительно - действительные. А ничтожные, абсолютно недействительные. Это определение не влияет отрицательным образом не стабильность гражданских правоотношений и способствует лучшему пониманию природы оспоримых сделок.
В науке гражданского права дискуссионной также является и новелла современного гражданского кодекса, говорящая о том, что оспоримые сделки далеко не всегда должны признаваться недействительными. Речь идет о том, что если раньше при наличии соответствующих оснований оспоримая сделка с неизбежностью объявлялась недействительной, то в настоящее время в законе содержатся формулировки, согласно которым такая сделка лишь «может быть» признана судом недействительной. То есть суду предоставлено право по своему усмотрению признавать такую сделку недействительной или оставлять в силе.
Здесь имеют место две противоположные точки зрения. Позиция одних авторов связана с приветствием появления нового нюанса, направленного, как они считают, на придание большей стабильности гражданскому обороту. Другие исследователи считают, что законодательное решение относительно формулирования указанных норм весьма неудачно, так как ведет к возможности широкого судебного толкования. И в качестве рецепта от законодательной «помарки», некоторые из них предлагают формулу «может быть» заменить на императив «признается», как это было в ГК 1964 г.
Для решения данной проблемы, следует вновь обратиться к истории возникновения составов оспоримых сделок. Можно заметить, что изначально в римской реституции, претор действительно по своему усмотрению мог предоставлять заинтересованным лицам это средство правовой защиты. Следовательно, корни такого подхода восходят еще к римскому праву.
Сделка изначально рассматривается, как правомерное (положительное) правовое явление, направленное на возникновение изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Следовательно, недействительная сделка, это отклонение от нормы, должна нарушать все или некоторые условия ее действительности. Если такого нарушения нет, то говорить о реализации права на защиту неуместно. Суд при рассмотрении данного вопроса должен руководствоваться именно этими соображениями - презумпции действительности (подробнее об этом будет сказано ниже). В каждом конкретном случае необходимо всесторонне исследовать все обстоятельства дела. Скажем, сделка будет совершена к выгоде гражданина ограниченного в дееспособности (договор дарения), и права его совершенно не нарушены. Если в данном случае применять норму об обязательном признании сделки недействительной, то интересы общественного оборота будут нарушены. Очевидно, что права и интересы, а тем более воля ограниченного в дееспособности гражданина не пострадали. Следовательно, в данном случае, защищать нечего. Сама природа права на защиту, призвана защищать нарушенное право или законный интерес. То есть сделка может быть признана недействительной лишь в случаях, когда в результате ее совершения реально нарушаются охраняемые права и законные интересы. Следовательно, законодатель прав, указывая формулу «может быть» признана недействи-тельной.
С практической точки зрения заслуживает внимание процессуальное разграничение оспоримых сделок от ничтожных. Как указывает большинство авторов, принципиальная разница между ничтожными и оспоримыми сделками лежит в основаниях их недействительности. В одном случае имеет место нарушение воли государства(общества), в другом - нарушение воли отдельных лиц. Поэтому при определении того, является ли соответствующая сделка недействительной, лицу, ссылающемуся на недействительность сделки, необходимо доказать наличие соответствующего основания.В ходе такого доказывания, как уже было отмечено, происходит опровержение презумпции о том, что сделка является действительной . Судебная практика подтверждает этот утверждение. Следует обратиться к мнению Щекина Д.М. . Презумпция законности, по мнению автора, следует из п. 2 ст. 15 Конституции Российской Федерации, где установлена всеобщая обязанность соблюдения Конституции РФ и законов. ., Вопрос презупции довольно обстоятельно исследован Ойгензихтом В.А. Он приходит к выводу, что процедура установления (подтвер-ждения) недействительности и ничтожных и оспоримых сделок - есть процесс опровержения косвенной презумпции действительности любой сделки, которая, хотя и не выражена прямо в законе, но вытекает из логики построения соответствующих норм о недействительных сделках. Однако следует согласиться с позицией авторов, считающих, что одни сделки не могут являются безусловно-ничтожными, а другие - безусловно - оспоримыми, по-скольку одна и та же сделка может быть признана как ничтожной, так и оспоримой. Суду необходимо решить вопрос о том, какое основание (ничтожности или оспоримости) будет доказано. Доказывание соответствующе-го основания недействительности происходит по разным правилам, которые обусловлены спецификой соответствующего основания. И здесь, как было отмечено выше, можно говорить об оспоримых сделках как об относительно-недействительных, а о ничтожных сделках, - как об абсолютно-недействительных.
Следует согласиться с позицией, в соответствии с которой сторонам должна быть предоставлена возможность в добровольном порядке (по взаимному соглашению) признавать недействительность оспоримой сделки и применять последствия этой недействительно. Безусловно, это положение будет способствовать большей стабильности гражданского оборота.
Однако следует признать сомнительной точку зрения, о возвращении к традиции ранее действующего законодательства, которое на уровне закона не проводило деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые по признаку необходимости судебного признания недействительности. Считают, что такое деление должно производиться в зависимости от того, чья воля прежде всего нарушена при совершении соответствующей сделки: если в первую очередь нарушена воля государства, то доказывать недействительность сделки может неопределенный круг лиц. Если в первую очередь нарушена воля определенного лица, то доказывать недействительность сделки по общему правилу может только это лицо. Верно то, что между ничтожными и оспоримыми сделками есть много общего. Однако в случае их объединения, у судов, при решении конкретных споров, может возникнуть серьезная путаница, предсказать которую очень сложно. Кроме того, стирается различие между общественными интересами (ничтожная сделка) и индивидуальными (оспоримая сделка), что, в конечном счете, может привести к увеличению числа ничтожных сделок.
|
