Теория модернизации
Эта теоретическая конструкция опирается на общепринятую в западной традиции идею выделения в истории двух типов обществ: традиционного и современного. В первом из них господствуют отношения личной зависимости, существует масса барьеров социальной мобильности, преобладает ориентация на религиозные и метафизические ценности, поведение людей определяют обычаи и традиции, власть преимущественно авторитарная. В Европе такой тип обществ существовал примерно до XVII в. «Современный» же тип общества характеризуется рациональной организацией, секуляризацией (приобретением светского характера) основных институтов, автономизацией индивидов и их ориентацией на инструментальные ценности (технологии, точные науки, потребительство, прогресс). «Современность» предполагает высокую социальную мобильность и активность людей, подчинение закону, а не лицам, стремление власти к демократическим формам. На марксистском языке — это капитализм, в ныне принятой социологической терминологии — индустриальное и постиндустриальное общество.
Все нынешние развитые страны осуществили смену традиционного типа развития на современный примерно с конца XVII до начала XX в. Этот период в части изменения традиционных экономических, социальных, политических структур и приобретения ими современного облика и называется модернизацией. Этот термин, таким образом, обозначает и определенную стадию в развитии общества, и сам процесс его преобразования.
При этом обычно выделяются два основных типа модернизации: первичная (Западная Европа, Северная Америка) и вторичная (Россия, Ближний Восток, Латинская Америка), или «догоняющая», модернизации. Последовательность процессов первичной (европейской) модернизации общеизвестна: религиозная Реформация и Просвещение преобразуют духовную сферу, затем трансформируются экономика и социальная структура, на основе чего возникает гражданское общество, формирующее, в свою очередь, соответствующую ему новую политическую систему.
«Догоняющая» модернизация осложнена тем, что невозможно соблюсти «естественную» логику созревания западных институтов. Их приходится вводить искусственно. Но одни элементы общества могут к этому моменту вполне соответствовать необходимым кондициям, другие — лишь складываться, а третьи — и вовсе отсутствовать. Поэтому главным условием успеха вторичной модернизации рассматривается помощь стран, уже совершивших модернизацион- ный переход.
Авторы теории модернизации (наиболее известные Г. Алмонд, С. Хантингтон, С. Айзенштадт) первоначально исходили из постулата универсальности основных ценностей западной цивилизации и вытекающей из него необходимости для всех без исключения стран рано или поздно «модернизировать» свое общество на современный (западный) лад. Политическая, например, модернизация понималась, прежде всего, как ликвидация в «отставших» странах традиционных институтов власти и замена их на западные образцы, включая
парламентаризм, партийные системы, разделение властей и т.д. Такая перестройка политической сферы подавалась как непременное условие успешного социально-экономического развития.
Однако на практике все оказалось не так просто. Попытки прямого внедрения западных стандартов в 1970—1980-е годы в странах афро-азиатского и латиноамериканского регионов отнюдь не привели их к процветанию. Да и сами внедряемые экономические и политические структуры оказались малоэффективными: произвол бюрократии, коррупция, растущее расслоение общества и повышенная конфликтность стали чуть ли не нормой жизни многих «догоняющих» стран.
В результате теоретикам модернизации пришлось ослабить упор на западные образцы и признать необходимость большего внимания своеобразию исторических и национальных условий реформирования политических систем. Было усвоено также, что традиционные институты и ценности совсем не обязательно препятствуют модернизации, но могут быть встроены в новые политические структуры. В связи с чем возникла идея частичной модернизации. Кроме того, стало ясно, что вторичная модернизация вовсе не обречена на успех даже при массированной помощи Запада и что могут быть и регрессирующие, и даже тупиковые виды модернизации.
Но как бы то ни было, основные принципы понимания процесса общей социальной модернизации остались прежними. Показателями ее осуществления можно назвать экономический рост, использование современных технологий, расширение вторичного (переработка) и третичного (услуги) секторов экономики, растущую социальную автономию и мобильность индивидов, развитие СМИ, идеологический и ценностный плюрализм и пр. Что же касается ситуации в современной России, то ее вполне можно рассматривать как типичный вариант модернизации вдогонку.
В целом же можно сказать, что если постулируемое концепцией модернизации единство регионов мира на базе социальных институтов западного образца и формируется, то чрезвычайно медленно и противоречиво. Даже развал системы социализма не придал существенного ускорения этому процессу, хотя большинство бывших социалистических стран и взяли прозападный курс.
К концу ХХ в. в мире сложилась несколько странная ситуация: идеологическое противостояние двух сверхдержав и возглавляемых ими блоков государств исчезло, но почему-то «мир во всем мире» не воцарился и количество международных конфликтов не уменьшилось (а по некоторым оценкам, даже и возросло). Напомним, что известный американский социолог и политолог Самюэль Хантингтон обратил внимание на тот факт, что конфигурация зон повышенной конфликтности в современном мире совпадает с ареалами распространения различных цивилизаций. Из чего вытекало, что формирующийся новый мировой порядок не может стабилизироваться из-за явного конфликта цивилизаций. Опубликованная в 1996 г. книга Xантингтона «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» стала, наверное, одной из самых цитируемых работ последних десятилетий.
