17.6. Религия и экономика
Религия и экономика — это определенный историко-культурный феномен. Любая экономическая система связана с реальными человеческими потребностями, надеждами и другими обязательными предпосылками, но в первую очередь с условиями хозяйствования1.
Новейшие социологические исследования подтвердили обоюдную связь между религией и экономическим развитием общества, хотя она не поддается упрощению и не сводится к какой-либо стандартной схеме.
Понимание религии как объективного фактора, внешним и принудительным образом воздействующего на людей, подобно любому другому общественному институту, обусловило концепцию религии К. Маркса. Религия, по Марксу, — надстройка над порождающим ее экономическим базисом, производное от него, перманентно изменяющееся явление. Ее общественная функция заключается в интерпретации, а не продуцировании существующих отношений. Таким образом, религия, по Марксу, есть идеология, ее ранняя форма. Она может подпитывать социальный конформизм, тормозить общественное развитие или стимулировать социальный протест, выступая в качестве революционизирующего фактора.
Подход Вебера к религии совершенно иной. Немецкий социолог исследовал место и значение религии в изменяющемся обществе периода становления протестантизма эпохи XVI—XII вв. как новой разновидности христианства, буржуазной по своему духу. Протестантизм переносил центр тяжести религиозной жизни с церкви на отдельную личность в аспекте ее нравственного совершенствования.
Макс Вебер не утверждал, что для развития капитализма в Европе необходим протестантизм, но настаивал на том, что хозяйственная этика, та особая психология, в которой нуждался промышленный капитализм, была выработана на основе именно протестантизма1, который может иметь и другие мотивы. Вебер пытался обосновать приоритет надстройки, а именно религии протестантизма, на развитие капиталистической формы отношений как базиса. Изменение в ходе Реформации отношения к труду привело к интенсификации хозяйственной жизни и в конечном счете обеспечило социально-экономический прорыв Запада.
Зададимся вопросом, есть ли нечто общее между экономикой и христианством?
Христиане, как нам видится, склонны придерживаться трех подходов в отношении экономики и финансов: первый — связывается с прославлением нищеты, нищета выступает как добродетель
(хотя здесь присутствует некое искажение библейской мудрости в том смысле, что лучший мир предназначен не только для богатых, здоровых и успешных, но также для нищих); второй — основывается на прославлении богатства, которое вкупе со здоровьем и любыми другими признаками жизненного успеха рассматривается в качестве награды за усердный труд, угодный Богу. Здесь уместно вспомнить протестантские идеи и движения, описанные Вебером; третий — предполагает ответственное управление в том отношении, что у человека имеются творческий потенциал и харизма, Бог хочет видеть в нем ответственного эконома, заботливого домоправителя.
Само понятие «экономика» происходит от греческого oikos nomos, что в переводе значит «искусство ведения домашнего хозяйства». У античного философа Аристотеля экономика выступает как «составная часть этики», русский мыслитель С.Н. Булгаков обозначает ее как «систему норм, идеалов применительно к хозяйственной жизни», американский экономист Дж. М. Кейнс видит в экономике «прикладную этику». Отметим, что этический акцент не отрицает объективности законов (логики) развития экономики, но их нельзя признать узкоэкономическими.
Сегодня стало достаточно очевидным, особенно россиянам, что одной «невидимой руки рынка» совершенно недостаточно для организации нормальной экономической жизни. Все чаще обсуждается вопрос о том, что в сфере хозяйствования необходим возврат к этическим началам. Сторонники этической концепции экономики, развиваемой сегодня на Западе, склоняются к мысли, что в экономику должна вернуться этика христианства, а точнее, протестантизма, который стал духовной основой экономики с большей социальной мобильностью и быстрым техническим ростом.
Однако приверженцы ислама утверждают, что этические принципы именно их религии должны доминировать в постиндустриальном пространстве. В качестве базовой установки для своей теории хозяйственной деятельности они принимают два основных тезиса, взятых из Корана, — это обязательная уплата налога как добровольного «очистительного» взноса в пользу бедных и запрет на процентные операции, рождающие дух бесчестной наживы.
Пример Японии также показывает, что религия способна оказывать влияние на экономическое мышление разными путями, весьма отличными от способа влияния на развитие капитализма протестантской этики. Японские религиозные ценности, ориентированные на «мирские дела», базировались на синтезе буддизма, синтоизма и конфуцианской этики. А в союзе с культурной установкой, культивировавшей аскезу, строгую групповую лояльность, смогли сформировать то ядро, которое выступило инициатором индустриального развития страны1.
Итак, вопрос о том, какие религиозно-этические основания будут заложены в основу будущей экономики, остается открыпым.
1 См. об этом: Гараджа В.И. Указ. соч. С. 246—279.
1 Этот вопрос М. Вебер проанализировал в таких работах, как «Протестантская этика и дух капитализма», (1905); «Хозяйственная этика мировых религий», (1916—1919); «Собрание сочинений по социологии религии» в трех томах, (1920—1921).
